Епископ Василий (Родзянко) проповедь в Никольском Храме, 2001г.
«То, что мы видим здесь сейчас, вот эти стены этот храм в том виде, в котором мы сейчас здесь на этой Литургии его видим, и видим с одной стороны результат страшного падения, всенародного падения, если могло такое случиться с тысячами и тысячами православных русских храмов. Но вот сейчас мы свидетели второго крещения Руси… люди возвращаются в дом Отчий, идут ко Христу Спасителю, потому что чувствуют в своем сердце, что только в этом есть смысл жизни. Неужели смысл жизни в том, чтобы пройти через эту планету и уйти в небытие? И что эта сама наша планета рано или поздно осуждена на уничтожение, как и вся наша солнечная система. И Солнце померкнет, и звезды не дадут света».
Алексей Чесноков
«Приезд Владыки Василия Родзянко в Николо-Урюпино это было знаковое событие… Владыка посетил то место, которое когда-то было для него родным и своим приездом соединил разорванную временем, трагедией 20 века и нашу отечественную историю. Тогда, когда я был еще маленьким и встречал его здесь я этого ничего не знал, для меня это было просто чудо: в этот храм вошел дивный старец, высокий статный, с живым взглядом с умными глазами, … и храм, который только начинал реставрироваться вдруг приобрел какое-то неземное сияние. Владыка Василий стал образцом той России, которая ушла, и, возможно, вернется, а, может быть, не вернется. Как-то в преображенном виде воссияет вновь. Владыка был настоящий аристократ духа. Внешне это был старец, убеленный сединами, с красивой походкой, … с потрясающим словом. Его глаза сияли, он говорил, как будто попадал в самое сердце. Владыка, конечно, был святым человеком. И своей святостью он, может быть, поделился и с нами, с прихожанами этого храма».
Калинина Нина Григорьевна
«В последние годы XX века возрождалась церковная жизнь. В нелегких условиях совершалось богоугодное дело возрождения святынь нашего Отечества, подвергшихся поруганию и разорению. Мы понимаем, какая ответственность лежит на нас перед новыми поколениями. Бог судил нам жить на рубеже эпох, когда не только происходит осмысление пережитого, но и строятся планы на будущее, где каждому из нас определяется своя миссия и ответственность. В своих молитвах мы должны благодарить Бога за его многие милости.
По Промыслу Божию в конце 80–х годов прошлого века дорога моей жизни привела меня к хра-му, а подвигла меня на это Татьяна Чебыкина, редактор бывшей районной газеты «Авангард» ныне «Красногорские вести», где я печаталась в разделе «О людях хороших» с рассказами и стихами. От редактора я узнала, что здание Успенской церкви в городе Красногорске передали общине православных верующих. По совету редактора газеты я написала заявление в местную администрацию о передаче здания Николаевской церкви общине православных верующих, хотя общину мне пришлось собирать самой и хлопотать об освобождении здания церкви, занятого кооперативом «Практика» по изготовлению витражных стекол. Это были первые шаги моей дороги к храму.
Два года хождения по инстанциям с 1989–1991 гг. с целью возвращения здания церкви православным верующим были не напрасны. Путь был нелегким. Чтобы достичь цели, надо было многократно ходить по инстанциям, начиная с местных депутатов, администрации местной, районной, областной, комитета по делам религии при Мосгорисполкоме, а потом Епархии.
В конце 80–х годов, как все советские люди, я была далека от церкви, несмотря на то, что мои родители в начале XX века получили церковно–приходское трехклассное образование и всю жизнь веровали в Бога. В Красном углу нашего дома всегда висела икона Богородица «Скоропослушница», у которой мама всю войну простояла на коленях со слезами, молясь за отца. И вымолила: он вернулся с войны, цел и невредим, только сильно контуженный. А после войны молилась за детей, которых у нее было пятеро. В душе я веровала в Бога, но храм посещала очень редко. В то время было не безопасно.
В 1984 году сгорел наш дом и сгорел деревянный оклад иконы, а образ Божией Матери «Скоропослушницы», писанный маслом на кусочке бумаги, уцелел. Несколько лет этот кусочек лежал у меня в Евангелии. В 1990 г. нашелся приезжий художник, который отреставрировал образ Богородицы и ничего с меня не взял за работу. В благодарность я подарила ему баночку клубничного варенья из своего сада и повесила икону в красный угол. Не зная толком молитв, я обращалась к Богородице, и она помогала мне.
Позже, когда я уже была в храме в должности помощника священника, с иконой этой я не расставалась. И молилась, и советовалась с ней, и благодарила ее за все добрые дела. Однажды случилось невероятное. 4 ноября 1993 года в Никольской церкви престольный праздник Казанской иконы Божией Матери, а в моей семье не было ни копейки денег, поскольку наше государство в ту пору не выдавало зарплату по нескольку месяцев, и денег взять было негде. Накануне праздника я очень горевала, что нет денег даже на свечку. В доме у меня было две иконы: мамина Богородица «Скоропослушница» и Николая Чудотворца. Я стала перед иконами и в слезах проговорила: «Матерь Божия, завтра твой праздник, и я хотела причаститься, а у меня нет денег даже на свечку: видно, я не заслужила твоей милости». Через некоторое время раздался стук в дверь моего дома. Это соседка принесла мне долг 48 рублей, который брала еще весной. Это была для меня большая радость. Через некоторое время был еще один стук в дверь, и пришел еще один человек, который также несколько месяцев назад брал у меня в долг 50 рублей. Затем пришел мой сосед, который также вернул мне давний долг 15 рублей. Возвращение долгов происходило через 15–20 минут. Моей радости не было границ. Вся в слезах я стояла перед иконами и благодарила Божию Матерь и Николая Чудотворца за чудо, которое они совершили. Это явилось подтверждением правильно выбранной мной дороги к храму. Все эти деньги я пожертвовала на храм: если бы не это чудо, их у меня могло и не быть. Потом в моей жизни было много еще разных чудес.
Место ведь у нас за 300 лет святым стало, и колодец был святой у мельницы, со стороны Голицынской усадьбы, с иконой Михаила Архангела. В советское время хотели закопать, засыпали на два метра, а вода все равно фонтаном била. У перекрестка дорог часовня стояла с иконой Николая Угодника и вмонтированным ящиком для пожертвований на храм Николая Чудотворца с его Ангелами и Архангелами. За колодцем и часовней была поставлена смотрительница, которую звали тетка Анна. Она следила за тем, чтобы у икон постоянно горели лампадки.
А вот какое чудо произошло в Никольском храме. В середине 90–х годов случился пожар из-за старой электропроводки. Сгорело всё, что только могло гореть. В этом пожаре пострадала икона святой преподобномученицы Е.Ф. Романовой, единственная в то время в Никольском храме писаная икона на доске. Она вся обуглилась, и мы не знали, что с ней делать. Поставили на подоконник среди прочих обгоревших предметов, а через некоторое время я обнаружила, что посветлел нимб и лик святой. Подумали, что это влияние солнечных лучей, и поставили на место, а через несколько месяцев обнаружили обновленную икону. Будто бы не была в огне. Священник отец Владимир Елисеев сразу нашел для нее достойное место и повесил. Прошло много лет. Теперь эта икона находится во вновь отреставрированном приделе Казанской Божией Матери. Там определил ей место настоятель Никольского храма Владимир Крюков. Его старанием икона помещена в оклад. Многие прихожане знают об этом чудесном явлении, почитают эту икону и, поклоняясь ей, просят о помощи.
По рассказам долгожителей, в годы разорения церквей стали происходить чудеса. С Николаев-ской церкви два раза делали попытку снять с куполов кресты, но не получилось: сорвался человек с купола. Из тех, кто по своей воле принимал участие в разорении церкви, многие не вернулись с войны, а те, кто вернулся, то инвалидами. В селе Ильинское и поселке Архангельское происходило то же самое.
В конце прошлого века благочинным Красногорского района был Александр Линда. Узнав о том, что кто–то в его благочинье ходит и хлопочет за церковь, без его ведома и благословения, он срочно дал указание найти и доставить к нему этого человека. В церкви Дмитрия Солунского, в селе Дмитровское, состоялась двухчасовая беседа со священником о. Александром, после чего он благословил меня хлопотать за возвращение Николаевского храма верующим. По Промыслу Божию 18 лет я занималась его восстановлением».
Иван Алексеевич Андреев (Записано Калининой Ниной Григорьевной)
Иван Алексеевич был глубоко верующий человек. Родился он в 1909 г. и лишь пять месяцев не дожил до 100 лет. В советское время после закрытия Николаевской церкви посещал Елоховскую церковь, несмотря на свой преклонный возраст, вплоть до 1991 года, а после открытия церкви в 1991 г. он один из первых вступил в общину православных верующих. По его воспоминаниям, настоятель Никольского храма Владимир Елисеев восстановил расположение икон до его закрытия.
Со слов И.А. Андреева в начале XX века при священнике Георгии Павловиче Фивейском были дьякон Иван Егорович Грошев, алтарник Сергей Егорович Грошев и староста Иван Алексеевич Андреев (его однофамилец), в церкви было несколько пономарей, но самый искусный был Василий Иванович Ёлкин. Его приглашали звонить на Пасху и другие Великие праздники. В дни Светлой Седмицы дети просто жили на колокольне. На набатном колоколе была надпись: «Благовестите в День о Дне о Воскресении Бога нашего».
На колокольне Николаевской церкви висело не менее двенадцати колоколов. Самый большой ко-локол весил 175 пудов, 12 фунтов, 90 золотников. Самый звонкий колокол был набатный, от которого вниз спускался канат. Звонили в этот колокол, когда случался пожар, и еще он служил ориентиром во времени, потому что сторож вызванивал часы круглые сутки и крестьяне, работая в поле или других местах, прислушивались к звону колокола.
После арестованного в 1928 году священника Г.П. Фивейского его место занял отец Дмитрий, а последним священником в Николаевской церкви перед закрытием был отец Василий.
Рассуждая о судьбе церкви, И.А. Андреев говорил, что церковь можно было бы сохранить, если бы не чересчур активная деятельность комсомольцев. До войны церковь никто не трогал. С 1939 г. в помещении церкви было зернохранилище. Вместе с зерном стояли сеялки и веялки, но на стенах висели иконы. Ключ от церкви находился у старосты Василия Ёлкина. Житель деревни Поздняковой, Иван Сергеевич Страмнов, силой вырвал ключ из рук старосты Василия и в числе других комсомольцев приступил к погрому. Начали ломать иконостас, сняли со стены икону Сергия Радонежского, где он был изображен во весь рост, и другие иконы, а затем демонстративно на подводе повезли через всё село на скотный двор стелить полы. В телятнике быстро настелили полы, а ночью сторож Белов в нетрезвом состоянии обронил окурок в со-лому, вследствие чего произошел пожар. Сгорели телята и поросята. Был страшный рев и визг. В церкви продолжали всё крушить и ломать. Пожарными крюками сдирали паникадило. Тут по-доспели и представители НКВД в кожаных куртках. Они снимали с икон дорогие оклады, а доски с образами святых бросали в разведенный тут же костер.
В конце 30–х годов, в предвоенные годы, проявлялось сильное гонение на церковь. Староста церкви, Василий Дмитриевич, не смог противостоять большому количеству местных, враждебно настроенных по отношению к церкви людей, среди которых были комсомольские ак-тивисты и многие другие, возглавляемые председателями колхоза 30–х годов XX века. Конечно, дети не должны отвечать за отцов, за них надо только молиться.
Особенно сокрушался Иван Алексеевич о том, что все, принимавшие участие в разорении Бо-жьего храма, были выходцами из прихожан этой церкви. Он вспоминал, как они привезли бочку с кислотой, снимали с икон ризу и опускали в бочку. Таким способом отыскивали драгоценные металлы. Женщины плакали и негодовали, а некоторые старались вытащить икону из костра. Иногда это удавалось. Беззащитных людей разгоняла милиция. Многие прихожане Николаевской церкви вспоминали, что по всей округе еще долгое время ветер носил вырванные страницы из богослужебных книг. Все последующие годы церковная жизнь носила жертвенный характер. Участие в богослужении клириков и мирян сопряжено было с опасностью ареста. Детей, посещавших богослужения в храмах, исключали из пионерской, комсомольской ор-ганизации, а также из школы».
